Андрей Морголь - Арсенал эволюции [= Онкоген]

Довольно большое, со среднестатистическую столовую помещение заполняла разбросанная по всему полу деревянная мебель: поломанные столы, стулья, табуреты. Горящие через один факелы на стене освещали серое подземелье. В дальнем углу сидела кучка испуганных, дрожащих от страха людей, человек пятнадцать, а к выходу со всех сторон ломились не меньше двух дюжин черных, обезображенных тел. Уродцы стремительно неслись в нашу сторону, чтобы на куски разорвать незваных гостей. Пачвары торжественно сипели, уже заранее ощущая на зубах людскую кровь, неслись мстить за убитых собратьев. Но не тут-то было! Отряд землян встретил тварей плотным огнем, против которого монстры Кащера ничего не могли поделать. Прошитые насквозь пачвары ложились замертво, так и не достигнув сеющих гибель стрелков. Радостно грохотали «калаши» в руках бойцов, и радость светилась на лицах ребят: радость и злоба, радость и отвращение. Глаза спецназовцев продолжали внимательно оценивать обстановку, пристально наблюдать за врагом, тщательно выбирать цель, а вот губы растягивались в издевательских, довольных ухмылках. Поголовье отродий стремительно уменьшалось — как тут не радоваться. В очередной раз я поблагодарил судьбу за то, что подсунула этих ребят на мой жизненный путь так вовремя.

Одного мимолетного взгляда на дверь, которую так неосмотрительно я давеча распахнул, хватило, чтобы понять, почему твари знали про нас и ждали. В том месте, где со стороны коридора красовался тисненый глаз, по эту сторону ничего не было — просто дырка! Гипертрофированный дверной глазок. Воры перед входом в свою резиденцию вставили зачарованную дверь, которой так удачно сейчас воспользовались нечистые. Возможно, поэтому, когда я спускался вниз по лестнице, меня не покидало ощущение чужого взгляда. Своими безглазыми рожами пачвары постоянно следили за входом в подземелье.

Но поражаться современным системам охраны Мидлонского княжества времени совсем не было. Я вскочил на ноги, быстро окинул взглядом все вокруг и бесшумно, не привлекая внимания, посеменил вдоль стенки в сторону пленников. От попеременного громыхания нескольких автоматов на просторах замкнутого помещения здорово заложило уши. Только бы никто не догадался швырнуть гранату или зацепить заложника шальным рикошетом. Но ребята оказались настоящими профессионалами — кучка пленников так и не попала в радиус обстрела спецназовцев, а оглушительного взрыва тоже не случилось. Казалось, в случае ограниченного боезапаса земляне справились бы даже прикладами.

Когда я, раскидав на пути горы деревянного хлама, пробрался к поскуливающим в тихом ужасе пленникам, бесплатная стрельба по мишеням окончилась. Все монстры валялись навзничь, не подавая признаков жизни. Но при этом ребята Глуховича уделяли внимание каждому из трупов, а тех, кто таковыми лишь прикидывался, методично угощали контрольным выстрелом в безглазую голову.

Заложники, несмотря на появление спасителей, по-прежнему в страхе жались друг к другу. Они с подозрением косились на странно выряженных людей и явно не знали, как к нам относиться. Я шарил взглядом по их серым лицам, пытаясь найти то самое, до боли знакомое выражение, но в глазах все смазывалось от едва сдерживаемого волнения. Наконец из-за спин пленников раздался властный женский голос:

— Чего сели? Встаем! Не видите — за нами пришли!

Это был ее голос! Арлета поднялась во весь рост, встала над трепещущим стадом горожан и, нахмурив брови, уверенно пошла мне навстречу. Следуя примеру охотницы, обнадеженная толпа людей рванула с места. Обгоняя девушку, измученные томлением в ожидании люди мчались навстречу мидлонским воинам, старательно огибая землян. Казалось, будто среди мельтешащих вокруг фигур идущая уверенно и не спеша охотница выделяется неким неземным свечением, окружена слепящим ореолом. В полном ступоре я стоял на месте, боясь пошевелиться, спугнуть этот мираж, — мне просто не верилось, что мы с Арлетой наконец встретились. С замершим сердцем я смотрел на охотницу, как преданный пес, и с несказанной надеждой ждал ее благосклонного взгляда, теплого слова. Но Арлета лишь прошла мимо, и взгляд ее был таким отсутствующим, будто меня и вовсе не было рядом. Охотница, словно не заметив, даже зацепила меня плечом и не обернулась, когда я покачнулся в сторону, с трудом сдержав равновесие. Неужели, я для нее больше не существую? Это… это неприятно. Черт возьми, да это больно!

— Арлета! — я догнал ее, взял за руку, но она резко дернула плечом, яростно вырвалась и как ни в чем не бывало пошла дальше.

— Да подожди ты! — я вновь догнал охотницу, схватил ее за плечи, резко развернул к себе.

С бесстрастным взглядом Арлета врезала мне коленом в бедро и добавила по уху локтем. Я приглушенно вскрикнул, но скорее от неожиданности, чем от боли, оступился, споткнулся о разломанный стол и рухнул на землю, походя раздавив почти целую табуретку. Охотница пошла дальше, будто ничего не случилось, будто я не существовал, а вместо меня ей докучал какой-то назойливый нищий.

— Так и будешь меня игнорировать? — поднимаясь, крикнул я ей вслед.

Арлета не обернулась.

— Даже не выслушаешь?

Ноль эмоций.

— Тебе все равно, кого мы с тобой вместе зачали?

Даже шага не замедлила.

— Сколько еще в этом проклятом мире близкие мне люди будут меня бить и делать больно? — в бессилии прошипел я и злобно пнул остатки стула, неосторожно раскорячившиеся рядом.

Когда деревянная конструкция с треском разлетелась о стену, за моей спиной раздался дрожащий голос:

— Простите, — это говорил один из пленников. Он не побежал радостно вслед за остальными, а все еще стоял на месте и глазами, полными скорби, смотрел на меня. — Там колдун, он забрал мою дочку.

Мужичок дрожащей рукой показывал на второй коридор, уходивший из помещения.

— Он водил туда людей и превращал в пачвар. Помогите, пожалуйста…

Вот как? Гений эволюции, оказывается, тоже здесь. Как удачно! Двух зайцев уложим с одного выстрела — и заложников спасем, и Кащера нафаршируем.

— Да с радостью! — тут же согласился я. — Где эта сволочь?

Еще одна деревяшка полетела в стену. Я был раздражен, я был зол. Эта злость срочно требовала выплеска, и Кащер попался под руку очень даже кстати. Решительным шагом я направился в коридор.

— Стой! — крикнул за спиной Скокс. — Он тебя убьет!

— Вороховец! — вторил Глухович. — Ты куда?

А мне было все равно. Убьет он меня, ха! Сдохну? Да подумаешь! Как будто кручиниться кто-то станет. Кому я тут нужен? Кому я вообще нужен? Может, и вправду лучше сгинуть к чертям — вдруг даже полегчает кому-нибудь! А если нет — так поделом! Зачем же доводить человека до такого состояния?